Самым неоднозначным налоговым составом, с точки зрения практики применения по праву является статья 199.2 Уголовного кодекса РФ, предусматривающая ответственность за сокрытие денежных средств или имущества, за счет которых должно было производиться взыскание налогов. Слишком много нюансов при расследовании налоговых преступлений возникает перед следователями: ну, например, что считать этим самым преступным деянием, а что нет, или как быть с дебиторской задолженностью? Это не говоря о прекращении уголовного дела, если ущерб был возмещен.
Как устанавливается факт сокрытия?
Чтобы доказать совершение преступления, конечно, нужны весомые доказательства. В случае с сокрытием налогов все документальные подтверждения факта преступления собираются как оперативниками, так и налоговиками.
Кстати, в некоторых регионах преступления с сокрытием — это чуть ли не половина работы следователя, потому что выявить их проще, чем любой другой состав, т.к. они всегда идут «рука об руку» с налоговыми проверками или с возникновением текущей налоговой задолженности.
Интересно и то, что чаще всего преступления по сокрытию налогов совершаются так: руководитель компании направляет своим контрагентам-дебиторам так называемые распорядительные письма, где просит перечислить денежные средства уже контрагентам-кредиторам. Если срок требования по уплате налога истек или, если расчетные счета компании заблокированы, то следственные органы считают все эти операции между контрагентами преступными.
Получается, что следственные органы однозначно считают дебиторскую задолженность предметом сокрытия несмотря на то, что это имущественное право.
Что является предметом преступления?
Так какое же имущество можно отнести к предмету преступления по статье 199.2 Уголовного кодекса РФ? Прежде всего — это такое имущество, на которое можно обратить взыскание, то есть вернуть.
Например, наличные денежные средства, драгоценные металлы в банках, ценные бумаги, непроизводственные помещения, автомобили, готовая продукция, оборудование и многое другое. Об этом подробно написано в пятом пункте статьи 47 Налогового кодекса РФ.
А вот 38 статья Налогового кодекса РФ уже к имуществу не относит ни имущественные права, ни право требования, поэтому дебиторская задолженность имуществом не считается. Следуя этой логике законодателя, привлекать к уголовной ответственности за сокрытие дебиторской задолженности нельзя.
В свое время данная позиция подтверждалась и судебной практикой, так, Кассационным определением Нижегородского областного суда от 11.12.2009 по делу № 22-6679 суд исключил из обвинения лица осуждение за сокрытие им от взыскания дебиторской задолженности. При этом данный подход существовал еще в регионе длительное время, пока следственные органы совместно с оперативными сотрудниками и прокуратурой не убедили суды в необходимости вернуться к общероссийской практике, признания дебиторской задолженности предметом сокрытия.
Следует отметить, что некоторые ученые отмечают, что подобный подход прежде всего основан на письме Минфина от 19 января 2007 года № 03-02-07/1-15. В данном письме Минфин указал, что ст. 38 Налогового кодекса РФ раскрывает понятие имущества исключительно для целей налогообложения. В свою очередь, налоговое законодательство и Закон об исполнительном производстве не ограничивает полномочия налоговых органов по взысканию налога за счет имущественных прав.
Когда фактически действия по сокрытию не образуют состав преступления
В подавляющем большинстве случаев, сокрытие денежных средств связано именно с необходимостью поддержания работоспособности бизнеса, когда производство нельзя остановить в силу определенных обстоятельств.
Для этого и используются такие схемы как заключение договоров уступки прав требования, создание различных торговых домов, осуществление платежей через кассу организации, а также направление вышеуказанных распорядительных писем. Но в ряде случаев подобные действия не влекут уголовного наказания, речь идет прежде всего о случаях крайней необходимости, когда причинение ущерба неуплатой налогов и сокрытие денежных средств является обязательным и единственно возможным условием полной уплаты его в дальнейшем.
Подобные случи освобождения от уголовной ответственности встречаются довольно часто особенно в регионах Сибири и Дальнего Востока, когда руководители организаций в сфере ЖКХ, а также различных градообразующих предприятий при наличии нерешенных проблем с налоговой идут на различные ухищрения, чтобы обеспечить жилые дома теплом и горячей водой или не останавливают производства, иначе это повлечет тяжелые социальные последствия в виде массовой безработицы, голода или замерзания людей.
Так, приговором Кировского районного суда г. Самары был оправдан руководитель оборонного предприятия. Суд указал, что, осуществляя направление распорядительных писем в адрес контрагентов-дебиторов, руководитель действовал не с целью сокрытия денежных средств, а для того, чтобы выполнить важные для национальной безопасности работы по государственным оборонным заказам, предотвратить возникновение аварии на предприятии с тяжелыми последствиями в виде оставления жилого дома без отопления. Таким образом, руководитель предприятия действовал в состоянии крайней необходимости.
Подобный подход находит свое отражение и в иных решениях судов, например апелляционное постановление Свердловского областного суда от 14 декабря 2017 года по делу № 22-8028/2017, где суд отменил обвинительный приговор руководителю предприятия, которое в своей деятельности использовало производственные объекты IV, III и II класса опасности.
Но кто и когда освобождается от уголовной ответственности за сокрытие налогов?
Сегодня в нашем законодательстве предусмотрено целых четыре альтернативных варианта освобождения от уголовной ответственности за совершение экономических преступлений, туда же относится и сокрытие налогов. Эти условия можно условно разделить по признакам «ущерба», «дохода», «убытков» и «размера».
Что касается статьи 199.2 Уголовного кодекса РФ, то любое из этих условий можно использовать для освобождения от уголовной ответственности. И надо сказать, что самым простым и понятным в данной ситуации является «размер» деяния, потому что сумма сокрытых денежных средств или любого другого имущества и есть главный элемент доказывания по такой категории уголовных дел и поэтому всегда точно и достоверно устанавливается. То есть, чтобы избежать ответственности, нужно доказать, что размер сокрытых активов не образует крупный размер.
Относительно признака «ущерба» необходимо иметь в виду следующее. В отличие от ущерба, причиненного бюджетной системе Российской Федерации (возмещение которого является одним из условий для освобождения от уголовной ответственности за совершение преступлений, предусмотренных статьями 198-199.1 УК РФ), законодательного определения ущерба, причиненного государству, не имеется.
По причине отсутствия законодательной регламентации либо иного официального трактования ущерба (методики расчета), причиненного преступлением, предусмотренным статьей 199.2 Уголовного кодекса РФ, в правоприменительной практике и юридической литературе складывается различное понимание определения данного понятия.
Примером, иллюстрирующим неопределенность в этом вопросе, является уголовное дело в отношении руководителя ООО «Сухоложский крановый завод», который умышленно сокрыл денежные средства организации в сумме 26 млн рублей, за счет которых должно было производиться взыскание недоимки по налогам (дело № 1-10/2016).
В суде сторона защиты ходатайствовала о прекращении уголовного преследования, ссылаясь на возмещение ущерба, причиненного государству.
Основывая свои выводы на заключении эксперта, защитник сделал вывод о том, что ущерб государству в результате сокрытия денежных средств заключается в потерях государства от несвоевременного поступления налоговых сумм в бюджет. При этом размер этих потерь должен определяться исходя из процентных ставок по облигациям федерального займа, размещаемых в связи с возникшим дефицитом бюджета.
По экспертному мнению, применение данного метода к определению размера потерь бюджета в виде уплаты процентов по облигациям федерального займа в связи с несвоевременным поступлением денежных средств в виде налогов и, как следствие, необходимостью выпуска государственных облигаций в целях финансирования дефицита бюджета в наибольшей степени подходит в качестве определения ущерба государству по причине несвоевременного поступления платежей по налогам ввиду сокрытия имущества от взыскания недоимки.
В свою очередь, в рассматриваемом случае, по мнению защитника, потери государства исходя из процентных ставок государственных облигаций составили 378,3 тыс. рублей. Далее, по мнению экспертов, данная сумма должна быть уменьшена на размер пеней, начисляемых на сумму налоговой задолженности в соответствии с требованиями налогового законодательства. В результате итоговая сумма ущерба составила 65,2 тыс. рублей как разница между суммой процентов по облигациям федерального займа и суммой пеней, начисленных в соответствии с требованиями налогового законодательства.
Данная позиция была отвергнута судом в связи с тем, что, по мнению судебного органа, пени, являясь способом обеспечения исполнения налогового законодательства, не влекут уменьшение причиненного государству ущерба.
По мнению суда, ущерб, причиненный государству рассматриваемым деянием, выражается в обесценивании суммы налоговой задолженности за время сокрытия денежных средств от взыскания. При этом размер обесценивания, как следует из позиции экспертов, должен производиться на основании показателей инфляции с учетом изменений индекса потребительских цен. С учетом этого метода исчисления причиненного государству ущерба (размера обесценивания суммы налоговой задолженности) его сумма составила 215,6 тыс. рублей.
Поскольку подсудимым суду были представлены квитанции о перечислении в федеральный бюджет в счет возмещения ущерба 215,6 тыс. рублей и пятикратной суммы причиненного ущерба в размере 1,1 млн рублей, уголовное дело было прекращено на основании части третьей статьи 28.1 УПК РФ и части второй статьи 76.1 УК РФ.
Приведенный пример наглядно показывает отсутствие единого подхода к пониманию сути ущерба, причиненного государству действиями по сокрытию имущества, за счет которого подлежит взысканию налоговая задолженность. Поэтому правоприменители, в том числе суд, вынуждены руководствоваться собственным усмотрением при выборе того или иного метода определения размера причиненного ущерба.
Также на практике зачастую данный ущерб толкуется аналогично ущербу, причиненному бюджетной системе РФ, содержание которого дано в части второй статьи 28.1 УПК РФ применительно к статьям 198 — 199.1 УК РФ. Однако системное толкование частей первой и третьей статьи 28.1, а также частей первой и второй статьи 76.1 УК РФ не дает оснований для признания ущерба, причиненного в результате совершения преступления, предусмотренного статьей 199.2 УК РФ, равным ущербу, причиненному в результате преступных действий, квалифицируемых по статьям 198 — 199.1 УК РФ.
Читать в источнике.
