Действующая Конституция РФ, чтобы с ней ни делали в последнее время, не разделяет конституционные права на особо значимые и второстепенные. Разница между ними лишь в том, что некоторые из них не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах, другие же могут ограничиваться либо специальным федеральным законом, либо в случае введения режима чрезвычайной ситуации.
Какого-либо федерального закона в связи с пандемией в РФ принято не было, режим ЧС не вводился. Однако органы исполнительной власти субъектов РФ посчитали возможным при молчаливом согласии федеральных властей все же ограничить определенные конституционные права и свободы граждан путем принятия различных нормативно-правовых актов. Их законодательная природа в этой статье оцениваться не будет.
Так, с 22 апреля 2020 года в Москве ужесточаются введенные из-за коронавируса ограничения. Если раньше владельцам удостоверений личности государственного образца, в частности судьям, адвокатам, нотариусам, включая их помощников, было достаточно предъявления служебного удостоверения, то теперь для перемещений по городу адвокаты должны будут указать номера транспортных средств и проездных карт. Для поездок на такси потребуется буквенно-числовой код, получить который можно так же, как цифровой пропуск.
Для поездки на автомобиле необходимо будет включить его номер не менее чем за 5 часов до начала первой поездки. Если машина не включена в пропуск, ее владелец будет автоматически считаться нарушителем и его оштрафуют.
Адвокат для передвижения по территории Москвы будет обязан сообщить свои паспортные данные, номер служебного удостоверения (реестровый номер адвоката), контактный номер телефона, адрес электронной почты. Иными словами, исполнительные органы субъектов РФ получат доступ к информации о транспортных средствах, на которых фактически передвигается адвокат, ко времени его передвижения.
Принуждение адвоката раскрывать данную информацию не только посягает на один из важнейших принципов адвокатуры — независимость, но и представляется серьезным препятствием к осуществлению обязанности по сохранению адвокатской тайны.
Представим себе ситуацию, при которой в отношении доверителя возбуждено уголовное дело, в рамках которого он объявлен в федеральный розыск. Намереваясь воспользоваться своим правом на квалифицированную юридическую помощь, тот обращается к адвокату и просит его приехать для выработки линии защиты в ходе личной встречи. При этом информация о том, кто осуществляет защиту крупных чиновников и бизнесменов, в том числе объявленных в розыск, как правило, носит публичный характер. Отслеживая фактические передвижения адвоката, возможно установить и местонахождение его доверителя.
Кроме того, при наличии возбужденного уголовного дела могут возникнуть уголовные риски и у других лиц, которые к уголовной ответственности не привлечены. Заблаговременное обращение потенциального фигуранта уголовного дела за консультацией к своему адвокату может нести для него риски привлечь к себе внимание со стороны правоохранительных органов, что может быть использовано против него.
Аналогичные риски может иметь и свидетель тяжкого преступления, наличие или отсутствие показаний которого потенциально влияет на судьбу определенного круга лиц. В случае если будет установлено, что такой свидетель обратился за помощью к адвокату, это может повлечь риски как для его безопасности, так и для безопасности адвоката.
Помимо прочего, сведения о перемещении адвоката с данными об автомобиле, на котором тот фактически передвигается в данный момент, могут быть использованы и недобросовестными оппонентами доверителя, если последний находится в состоянии бизнес-конфликта или гражданско-правового спора. Мы сталкивались со случаями хищения оппонентами технических устройств из автомобиля адвоката.
При таком сценарии обязанность предоставления адвокатом информации, из которой можно одномоментно установить маршрут передвижения, посягает на саму суть адвокатской деятельности. Имеется существенная разница между теми случаями, когда такие сведения могут получить сотрудники правоохранительных органов с разрешения суда по мотивированному ходатайству, и теми, когда эти сведения находятся в распоряжении региональных органов исполнительной власти, с непонятными возможностями по сохранению конфиденциальности этой информации.
Адвокатская палата Москвы абсолютно справедливо отмечает, что в кризис право на квалифицированную юридическую помощь и доступ к правосудию должны быть обеспечены всем гражданам на самом высоком уровне, а это невозможно без нормального функционирования адвокатуры.ё
Попытка получить доступ к информации о передвижениях адвоката в связи с осуществлением профессиональной деятельности (а именно этого сейчас требует от адвокатов мэрия) является посягательством на адвокатскую тайну. Такой тайной в силу закона являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю.
В новых реалиях адвокат становится перед выбором:
1) не осуществлять передвижение по городу и тем самым оставить доверителя без необходимой юридической помощи;
2) позволить чиновникам осуществить посягательство на адвокатскую тайну, приняв их правила игры;
3) нарушить предписания чиновника, поставив волю доверителя выше закона. Адвокат загнан в положение цугцванга, при котором любое действие ведет к негативным последствиям.
В самой по себе идее установления ограничительных мер для нужд государственных, общественных и иных публичных интересов нет ничего плохого. Однако не стоит абсолютизировать и расширять и без того широкое толкование термина «государственные интересы». Очевидно, что речь должна идти о законных и обоснованных публичных интересах.
Так, если завтра чиновник отдельного департамента любого субъекта РФ сочтет необходимым в рамках борьбы с коронавирусной инфекцией сузить границы защиты частной жизни, обязав граждан предоставить обнаженные фотографии, то указанное не становится «государственным интересом» исключительно в силу того, что такое указание издано органом государственной власти.
В поисках ответа на вопрос, что же такое законный государственный интерес, мы приходим к необходимости установления баланса между ограничительными мерами и частной жизнью лиц. Баланс может быть установлен только в том случае, когда можно заключить, что накладываемые ограничительные меры приведут к результату, ради которого они устанавливались, и этот результат важнее прав, которые подлежат ограничению. Эти меры должны носить законный характер.
С тезисом о том, что жизнь и здоровье широкой массы населения не менее значимы, чем адвокатская тайна, можно согласиться. Однако невозможно никак обосновать тезис, будто обязанность по предоставлению информации, налагаемая на адвокатов, приведет к сокращению распространения коронавирусной инфекции.
Если верить заявлениям должностных лиц Федеральной палаты адвокатов, описанные нововведения лишь подтвердили право адвоката свободно передвигаться по столичному региону. Несомненно, это так и есть — если, конечно, адвокат оставит свой автомобиль в нескольких кварталах от пункта назначения, наклеит усы и бороду и, надев затемненные очки, отправится на встречу с клиентом.
Статью читайте на Forbes.ru
